На церемонии открытия Мемориала Михаила Таля 7-й чемпион мира Василий Смыслов вспоминал свои партии с 8-м королём, 12-й чемпион Анатолий Карпов пообещал борьбу за победу в блиц-турнире, экс-президент ФИДЕ Флоренсио Кампоманес удивился, узнав о том, что является председателем апелляционного комитета, а Пётр Свидлер по жребию стал номером один в списке участников.
Прежде чем в ресторане гостиницы «Арбат» началась официальная церемония открытия, в холле то и дело раздавались радостные возгласы по поводу встречи старых и новых знакомых. Рукопожатиям и даже где-то братаниям, казалось, нет конца.
Предусмотрительно появившись на мероприятии чуть загодя, ваш корреспондент первым делом встретил одиноко сидящего в кресле бывшего президента ФИДЕ Флоренсио Кампоманеса. Признаюсь, тёплое приветствие со стороны - без преувеличения - легенды меня не то, что обрадовало, а даже растрогало. Впрочем, позднее выяснилось, что господин Кампоманес также ярко здоровался с любым знакомым – у него просто было превосходное настроение, его лицо сияло на протяжении всего вечера. Многолетний глава ФИДЕ в беседе с вашим автором поведал немало интересного, но об этом читайте в отдельном интервью.
Только вот на мою просьбу рассказать какой-нибудь забавный случай из богатой истории общения с Талем господин Кампоманес ответить не успел. По той причине, что в зал вошла ещё одна легенда, седьмой чемпион мира Василий Смыслов, как всегда, с супругой, и всё внимание филиппинца переключилось на ветерана игрового цеха. Василий Васильевич тоже был в приподнятом настроении, а из желающих пожать руку великому шахматисту впору было выстраивать очередь. Не удивительно, что из всех присутствующих Смыслов был тем, кто сыграл с Талем больше всего партий.
- Хорошо помню последний турнир с участием Миши, - вспоминал Василий Васильевич, Мишей для которого был, естественно, Таль. – Это был 1992-й год. На том соревновании первое место занял Каспаров, а Таль был третьим. Он очень хорошо играл, и я, прощаясь с ним, сказал «До скорой встречи на турнирах». На что он ответил, что скорой встречи не предвидится из-за того, что он ложится в больницу. Я не подозревал тогда о том, насколько серьёзно он болен. А через месяц Миши не стало. Это был великий игрок, привнёсший в шахматы то, чего им недоставало – комбинационный стиль, искромётные, зрелищные атаки.
Затем уже в официальной приветственной речи Флоренсио Кампоманес высказал не меньшее восхищение игрой Таля:
- Есть немало хороших и даже очень хороших шахматистов. Но гениальных – единицы. Таль был одним из них. Здорово, что удалось организовать такой турнир в честь его 70-летия. Участники не просто достойные, а лучшие на сегодняшний день. Уверен, для каждого из них большая честь играть в турнире в память о восьмом чемпионе мира.
- В зале находится немало учеников Михаила Нехемьевича, - продолжил мысль стоявший рядом Анатолий Карпов. – По, крайне мере, я это точно могу сказать об одном из присутствующих, - 12-й чемпион, конечно, имел ввиду себя. – Также здесь очень много его друзей, знакомых, коллег. Думаю, Таль был бы доволен тем, что в его честь устраивается такое мероприятие. Очень хотелось бы, чтобы оно стало традиционным. Виновник нашей встречи очень много сделал для шахмат, и мы сейчас просто обязаны не забывать таких людей.
Чуть позже в приватной беседе я спросил у Анатолия Евгеньевича, является ли его участие в блиц-турнире исключительно данью уважения к Михаилу Талю, или же он серьёзно готовится дать бой соперникам. На что Карпов ответил, что участие в любом соревновании подразумевает борьбу за первое место, и это не является исключением.
Но наиболее приятным лично для меня стал момент встречи с Гертом Гийссеном. Хоть слово «легендарный» и так уже много раз прозвучало, я всё-таки не удержусь от повторения, ибо голландский арбитр именно таковым и является. С особым удовольствием я сообщил Гийссену, насколько он был неправ в нашем последнем разговоре, состоявшемся в Элисте:
- В ответ на моё пожелание увидеться как можно скорее, Вы сказали, что следующая встреча может состояться где-то «там», - и я поднял палец вверх точно так же, как тогда это сделал мой собеседник. – Вот Вы и ошиблись!
- Нет-нет, я хорошо помню, что ответил Вам тогда «там или тут», - поправил меня остроумный господин Гийссен. – Вот «тут» мы и встретились.
- Не боитесь, что в турнире произойдёт что-нибудь подобное тому, что творилось на матче в Элисте?
- Нет, думаю, это исключено. Там на кону стояло звание чемпиона мира, здесь же играется турнир в память о великом шахматисте и прекрасном человеке. Список участников очень внушительный, но я за свою карьеру прошёл массу таких турниров, и, поверьте, бояться мне нечего. Кроме того, мне сказали, что председателем апелляционного комитета является Флоренсио Кампоманес. Поэтому соревнование в надёжных руках.
Герт Гийссен настолько большой шутник, что, признаться, я до конца не был уверен в серьёзности его слов. А всё потому, что сам Кампоманес несказанно удивился, узнав об этом заявлении главного арбитра. Но, судя по тому, как филиппинец сообщил мне, что планирует пробыть в Москве до конца турнира, такой вариант вполне возможен.
Тем временем гроссмейстеры, которым предстоит в течение двух недель выяснять отношения за доской, обменивались рукопожатиями, и каждый отвечал другому на вопрос «Как жизнь?». Бывшие какое-то время в тени присутствовавших легенд, они вышли на передний план, когда Гийссен разложил на столе чёрные футлярчики. Внутри них находились бумажки с номерами, которые и должны были вытянуть шахматисты. Процедура эта влияет исключительно на последовательность партий с тем или иным соперником, поэтому носит больше формальный характер. Всё равно каждый сыграет с каждым по разу. Но всё-таки было что-то символичное в том, что бумажку с номером «один» вытащил никто иной как «Пётр Первый» - россиянин Свидлер. Правда, и ответственность теперь на нём повышенная: хочешь - не хочешь, а придётся поддерживать реноме и занимать место не ниже вытянутого.
Насколько с этим согласны девять соперников Петра, мы начнём узнавать уже очень скоро. Завтра в Центральном Доме шахматиста имени Ботвнника первый тур.
