На прошедшем в Москве фестивале памяти Михаила Таля армянский гроссмейстер Левон Аронян показал блестящий результат: поделил 1-3 места в основном турнире и стал вторым в блиц-марафоне. В эксклюзивном интервью вашему корреспонденту шахматист не скрывал удовлетворения от своего выступления.
- Левон, насколько тяжело Вам далась победа в «классическом» турнире?
- Мне удался удачный старт в виде выигрыша у Морозевича. А дальше игра складывалась неоднозначно. В третьем туре очень слабо провёл партию с Петей Свидлером. Хорошо, что потом выправил турнирное положение.
- Что тогда случилось с Вами? На ровном месте Вы сначала резко ухудшили позицию, а затем и вовсе «зевнули» несложный тактический удар.
- Перед игрой плохо спал, вот и всё. Почему-то в ту ночь болела спина.
- Значит, дело было исключительно в «физике»?
- Да. Физическая форма – это ведь одна из важнейших составляющих шахматной игры.
- И как бы Вы оценили своё состояние на сегодняшний день?
- Плохо. Физически не готов ещё, как следует.
- Откровенно говоря, в это с трудом верится. Чтобы при таком составе участников быть в лидерах в «классике», а затем и в тяжелейшем блиц-марафоне, необходим, как минимум, запас энергии.
- Мне просто удалось распределить силы наилучшим образом. Но я обязательно буду работать над этим компонентом в дальнейшем.
- С психологией, полагаю, у Вас тоже полный порядок. Ведь после такого обидного поражения, которое случилось от Свидлера, многие могли бы «сломаться». А Вы все последующие партии провели очень уверенно. Неужели тот «зевок» никак не повлиял на Ваше состояние?
- Я перенёс его легко потому, что выиграл следующую партию. Мне повезло, что Алексей Широв тогда избрал дебют, который не мог поставить передо мной серьёзных проблем. Важно было, что я чёрными быстро получил хорошую позицию.
- Во время той партии многим казалось, что Широв напрасно стал играть на выигрыш вместо того, чтобы форсировать ничью. А Вы, предложив тогда размен слонов, были согласны на повторение ходов?
- Нет, в случае отказа от размена я врывался ферзем в лагерь противника. Потому Алексей и не выбрал это продолжение, что понимал, насколько у него будет плохая позиция.
- То есть, Вы в тот момент уже играли на выигрыш?
- Конечно. Там у чёрных было заметное преимущество.
- А был ли кто-то, кто смог поставить перед Вами реальные проблемы в начальной стадии партии?
- В принципе, я доволен большинством позиций, которые получал из дебюта. Может, где-то что-то не знал или не угадывал. Но это всё поправимо. Надо просто работать.
- Гельфанд пожаловался, что в последнем туре, когда ему необходима была победа, Вы полностью превзошли его в дебюте: он тщательно готовился к варианту, который был разыгран, а выяснилось, что максимум, чего добиваются белые - ничья.
- Борис в той партии применил новинку…
- К которой Вы были готовы?
- Нет, готов не был, но новинка была объективно не лучшего качества, и мне удалось найти опровержение.
- Получается, уравнивающие ходы Вы придумали уже за доской?
- Да. Но это было несложно.
- А с какими мыслями Вы выходили на игру, зная, что соперник будет, во что бы то ни стало, стремиться к победе?
- В планах было получить по дебюту боевую позицию. Борис, думал я, попытается меня обыграть, и тогда у меня будут шансы на победу в контратаке.
- И они ведь были! В конечной позиции чёрные могли без всякого риска проверить белых на точность…
- Да, можно было продолжить играть. Но к тому времени Пономарёв с Леко уже завершили свою партию вничью, и, зная это, мне было трудно настроить себя на борьбу. К тому же, на доске всё-таки речи о преимуществе не шло. Была неясная позиция, которая могла стать лучше для меня, а могла и не стать.
- Из тройки лидеров Пономарёв – Леко - Аронян кто, по-Вашему, наиболее достоин первого места?
- Я считаю, не дело рассуждать о том, кто более или менее достоин.
- Но Вы могли бы оценить их игру в сравнении с Вашей?
- И Руслан, и Петер играли хорошо. Леко имел шанс в партии со мной, но не воспользовался им. А вообще, на турнире все боролись, выкладывались по максимуму. У кого-то получилось, у кого-то не очень.
- Левон, глядя на Ваши партии, можно заметить, что Вы и позиционно часто переигрываете соперников, и с удовольствием применяете тактические ухищрения. А как бы Вы сами охарактеризовали стиль своей игры?
- Пытаюсь играть в универсальные шахматы. Но больше люблю, кончено, сложную борьбу. Как-то у меня с детства была к этому тяга. Люблю во время партий рисковать, искать пути к победе. На этом турнире, может быть, это было не столь очевидно – приходилось проявлять больше осторожности. Но в «обычном» состоянии я играю более открыто.
- Вы стремитесь к сложным позициям?
- Да, и пытаюсь всегда играть на победу.
- В этом Вы похожи на Михаила Таля, не находите?
- Не могу сказать, что моя игра имеет уж очень много общего с талевской. Хотя, бывали случаи, когда я бросался в «самое пекло». И если некоторые мои атаки кто-то сравнивает с теми, что проводил Таль, мне это, конечно, очень приятно. Такое сравнение лестно для любого шахматиста.
- Но Вы что-то взяли из его манеры игры?
- По-моему, все взяли. Другое дело, что у кого-то получается это больше, у кого-то меньше.
- Какое влияние вообще оказал на Вас восьмой чемпион мира?
- Думаю, нет шахматиста, который бы не изучал партии Таля и не восторгался его игрой. Лично мне особенно интересна его книга в соавторстве с Дамским «В огонь атаки». Я очень люблю её читать, в ней ясно просматривается весёлый характер Михаила, который вызывает симпатию.
- Приедете ещё раз на мемориал, если он состоится?
- Что за вопрос? Конечно! Я всегда буду с удовольствием в нём играть. Впечатления от прошедшего фестиваля остались самые приятные. Я рад, что такой турнир проводится в России, и что удалось собрать столь сильный состав. Дай бог, чтобы это стало традицией.
- Левон, в так называемую «элиту» шахмат Вы ворвались совсем недавно. Сейчас в ней уже чувствуете себя своим или немножко присутствует робость как у «новичка»?
- Чувствую себя достаточно уютно. По силе игры, думаю, я вполне созрел для встреч с ведущими гроссмейстерами. Во всяком случае, ни до, ни во время партий у меня никогда не возникало мысли, что кто-то играет сильнее меня.
- И это, кстати, заметно со стороны. Не боитесь, что такая уверенность превратится в самоуверенность?
- Думаю, мне это пока не грозит.
- Вы наверняка хотите стать сильнейшим шахматистом мира. Есть ли у Вас в голове какой-то определённый план, как достичь этого в ближайшей перспективе?
- Конечно, как и любой шахматист высокого уровня, я стремлюсь играть лучше, чем сейчас. Я верю в свою звезду и думаю, что мне по зубам стать чемпионом мира. Однако не могу сказать, что я делаю всё, чтобы этого добиться. Слишком много лентяйничаю.
- Вот как? А какие у Вас ещё недостатки?
- Их много. Но главный в том, я очень мало работаю над шахматами.
- И при этом не уступаете никому в дебютной подготовке?
- В этом мне сильно помогают мои друзья.
- Нечасто приходится слышать, как спортсмен такого уровня столь открыто рассуждает о своих недостатках…
- Это нормально. Ведь чтобы исправить их, необходимо сначала признать.
- То есть, Вы будете работать над собой?
- Если как-нибудь соберусь, то буду.
